Социально-тревожное расстройство характеризуется страхом и тревогой по поводу определенных социальных или рабочих ситуаций. Этих ситуаций избегают или переносят с существенной тревогой. Диагноз основывается на клинических критериях. Лечение включает когнитивно-поведенческую терапию, экспозиционную терапию, а иногда и фармакотерапию.
Социальным тревожным расстройством страдает около 2,8% людей в течение года, а в течение жизни распространенность составляет около 5% (1). Эти показатели, по-видимому, выше в Соединенных Штатах. Также мужчины чаще, чем женщины, имеют избегающее расстройство личности, которое можно рассматривать как тревожное расстройство, которое является серьезным и достаточно стойким, чтобы повлиять на личность человека.
Страх и тревога у пациентов с социальным тревожным расстройством часто связаны со смущением или унижением, если они не оправдывают ожиданий людей или подвергаются пристальному вниманию со стороны других людей в процессе социального взаимодействия. Часто пациентов беспокоит то, что тревожное состояние обнаруживает себя через потоотделение, прилив крови к лицу, рвоту или дрожь (иногда дрожащий голос), или же снижение способности контролировать ход мыслей или найти подходящие слова в разговоре. Как правило, при этом деятельность не вызывает беспокойства.
Ситуации, в которых часто встречается социальная тревога, включают публичные выступления, участие в театральных представлениях и игру на музыкальных инструментах. Среди других потенциальных ситуаций можно перечислить: принятие пищи с другими людьми, встреча с незнакомыми людьми, поддержание разговора, подписание документов перед свидетелями, использование общественных туалетов. Более генерализованный тип социальной тревоги вызывает тревогу в широком спектре социальных ситуаций.
Большинство пациентов с социальным тревожным расстройством признают, что их страхи необоснованны и чрезмерны.
Общие справочные материалы
1. Grant BF, Hasin DS, Blanco C, et al: The epidemiology of social anxiety disorder in the United States: Results from the National Epidemiologic Survey on Alcohol and Related Conditions. J Clin Psychiatry66(11):1351-1361, 2005 . doi: 10.4088/jcp.v66n1102
Диагностика социального тревожного расстройства
Критерии Диагностического и статистического руководства по психическим растройствам, 5-е издание, переработанное (DSM-5-TR)
Чтобы соответствовать диагностическим критериям DSM-5-TR (1), у пациентов должен наблюдаться
заметный стойкий (≥ 6 месяцев) сильный страх или тревога по поводу одной или нескольких социальных ситуаций, в которых они сами или их действия могут подвергнуться пристальному вниманию со стороны других людей.
Страх должен включать отрицательную оценку со стороны других людей (например, пациенты будут унижены, окажутся в неловкой ситуации, будут отвергнуты другими или оскорбят кого-либо). Кроме того, должны присутствовать все нижеперечисленные признаки:
Одни и те же социальные ситуации почти всегда вызывают страх или тревогу.
Пациенты активно избегают таких ситуаций.
Страх или тревога не пропорциональны фактической угрозе (исходя из социокультурных норм).
Страх, тревога, и/или избегание причиняют значительный дискомфорт или значительно затрудняют социальную или профессиональную деятельность.
Кроме того, страх и тревожность нельзя более правильно охарактеризовать как другое психическое расстройство (например, агорафобия, паническое расстройство, дисморфофобия тела, избегающее расстройство личности).
Как и в случае с другими тревожными расстройствами, при диагностике социального тревожного расстройства полезно выявить катастрофическую спираль рассуждений; например, пациенты с социальным тревожным расстройством могут беспокоиться, что если они пойдут на вечеринку, то опозорятся, подвергнутся насмешкам со стороны незнакомых людей, а затем будут вынуждены покинуть вечеринку. Часто эта тревога начинается вполне обоснованно, но постепенно переходит в страх перед маловероятной катастрофой.
Пациенты с социальным тревожным расстройством склонны вырабатывать стратегии избегания, например, отказываться от приглашений на вечеринки или от встреч с новыми людьми. Эти стратегии могут стать привычным делом и тогда поведение избегания не будет восприниматься как имеющее отношение к тревоге. Например, вначале они могут заявить, что избегают вечеринок, потому что они "скучные". Однако такое избегание усиливает тревогу, позволяя угрозе преувеличения остаться неоспоримой, и лишает их положительного опыта в обстановке, внушающей страх.
Справочные материалы по диагностике
1. Diagnostic and Statistical Manual of Mental Disorders, 5th edition,Text Revision (DSM-5-TR), American Psychiatric Association Publishing, Washington, DC, pp 229-235.
Лечение социального тревожного расстройства
Когнитивно-поведенческая терапия
Экспозиционная терапия
Иногда селективный ингибитор обратного захвата серотонина (СИОЗС)
Как и другие тревожные расстройства, социальное тревожное расстройство варьирует по степени тяжести и с течением времени то усиливается, то ослабевает. Многие люди, страдающие социальной тревожностью, никогда не обращаются за помощью, а разрабатывают собственные стратегии. Например, они могут минимизировать или избегать социальных ситуаций, заниматься "самолечением" наркотиками, такими как алкоголь или марихуана, или просто с трудом выполнять социальные обязательства. Однако для пациентов существует множество вариантов терапии (1).
Когнитивно-поведенческая терапия (КПТ) включает обучение пациентов распознаванию и контролю их искаженного мышления и ложных убеждений, а также обучение их использованию экспозиционной терапии (контролируемое воздействие ситуации, провоцирующей тревогу).
СИОЗС и бензодиазепины также эффективны при социальной тревожности, хотя бензодиазепины могут вызывать физическую зависимость, а также ухудшать мышление и память (1).
Пациентам, испытывающим дискомфорт при необходимости публичных выступлений, можно назначать бета-блокаторы для уменьшения сердцебиения, дрожи и потливости.
Справочные материалы по лечению
1. Williams T, McCaul M, Schwarzer G, et al: Pharmacological treatments for social anxiety disorder in adults: A systematic review and network meta-analysis. Acta Neuropsychiatr 32(4):169-176, 2020. doi: 10.1017/neu.2020.6
